Оуэн всегда отличался любовью к огромным бальным залам, высоким башням, подземным тоннелям и прочей средневековой атрибутике. Как-то раз он заявил, что скучает по Франции во времена Валуа. Очевидно, мой друг забыл о мерзкой эпидемии чумы, которая делала кровь людей невыносимо горькой, с привкусом гнильцы, и чуть не заморила нас голодом. Ах, мой любимый друг всегда имел склонность упускать самые важные детали. Но только не тогда, когда он в 1458 году руководил постройкой этого замка. Долгие столетия Оуэн совершенствовал его, достраивал и перестраивал, до последнего дня жизни он вкладывал всю свою душу в стены этого убежища. Если бы кто-то только мог понять, как больно ему было расставаться с этим замком каждый раз, когда приходилось уезжать из Шотландии, инсценировать собственную смерть... Как же он любил это место!
Ни я, ни Джули и половины здесь не знали. Какие-то тайные ходы и галереи, как-то Оуэн сказал, что здесь даже убежище на случай ядерной войны есть. Каждый камень здесь дышал им и только им. Такие несколько холодные и величественно-отстраненные стены, люстры и арки. Огромный кусок средневековья посреди двадцать первого века.   
Мы с Джульет относились к замку несколько наплевательски, поэтому за последние недели это место пришло в запустение. Нам некогда было следить за чистотой и порядком в сотнях комнат разом, да и было ли это нужным? После смерти Оуэна мы закрыли больше половины замка. Я каждый раз напоминал себе, что необходимо найти в бумагах Брайтона карты и схемы этого места, на всякий случай, но каждый раз откладывал это на потом.
Сегодня, впрочем, я был бы готов заняться этим, да и чем угодно другим, лишь бы не встречаться с журналисткой. Осложняло ситуацию и то, что она была студенткой университета, где я совсем недавно был назначен ректором. Не без пары манипуляций с человеческим сознанием, разумеется.
- Киллиан, надеюсь ты помнишь, что сегодня к нам придёт журналистка? - словно прочитав мои мысли, спросила Джули.
Я ничего не ответил. Да и зачем? Я не мог не помнить, даже если бы очень захотел забыть. Моя жена это знала, а спросила, вероятно, пытаясь походить на простую человеческую пару. Вот незадача: мы не были людьми.
Я надел пиджак, поправил воротник рубашки и уставился на себя в зеркало.
Неплохо, но неудобно. Хотя за пару веков можно было привыкнуть... но из удобной одежды у человечества только спортивные штаны, а в них в замке ходить несколько неловко.
Я поймал в отражении портрет Оуэна. Наверное, он никому не говорил, что он был написан в семнадцатом веке. Но я помню, как долго он возмущался, когда художник просил Брайтона не двигаться. Было смешно. Когда работа была закончена, мне пришлось организовывать побег творца. Уставший Брайтон хотел беднягу сожрать.
Я грустно улыбнулся то ли своему отражению, то ли портрету, но скорее - воспоминаниям. С этим местом и у меня связано не мало приятных и не очень моментов. Этого просто не отнять.
Тяжело вздохнув, я достал из кармана пачку сигарет. Мерзкая человеческая привычка отравлять себя никотином. Мне нравилось. Втянув в себя тяжелый густой дым, я закрыл глаза. Брайтон всегда смеялся надо мной, когда я так делал. Он вообще был куда более образцовым вампиром. Таким, как надо, как в человеческих легендах. Впрочем, он был из числа тех, о ком они слагались. У него было полно потомков по всему свету, он был холоден и подчеркнуто-аристократичен. Он презирал человеческие слабости, а привычки считал слабостями. Он должен был родиться королем, а не воином. Впрочем, Земля дала ему шанс поиграть в правителя. Да только он заигрался....
Я услышал, как внизу зазвучал голос моей супруги, уверяющей гостью, что я вот-вот спущусь. Я в последний раз посмотрел в  окно, видя в этом единственный путь к спасению от бессмысленной беседы с человеком.
Я же должен искать убийцу! Предотвращать кровопролитие! Какое к черту интервью?
В последний раз затянувшись и бросив окурок на пол, я направился к выходу из комнаты. По дороге наткнулся на охранника, отодвинул его в сторону, кивнул в сторону кабинета, откуда только что вышел:
- Прибери там. 
Я знал, что мою супругу прислуга любила куда больше, чем меня... Но мне было некогда заводить дружеские отношения с обслугой. Были дела и поважнее. Впрочем, интервью - не одно из них, так что даже с тупицей-охранником я поболтал бы с большим удовольствием.
Убедившись, что дверь за охранником закрылась, я позволил себе несколько ускорить шаг... Через три секунда я уже спускался по лестнице, что была в ста метрах от меня. Спускался медленно, по-человечески, стараясь произвести хорошее впечатление и избежать ссоры с Джули из-за моего неподобающего поведения.
- Приветствую, - кивнул я нашей гостье, попутно бросив в сторону Джул взгляд, полный вселенского страдания и муки.
После чего я уселся на диван, и принял вид максимально сосредоточенный и подавленный.

Отредактировано Killian Redgrave (2014-10-15 16:11:21)

Продолжая сидеть в кресле, я пристально всматриваюсь в пламя. Огненные фигурки так и стараются заворожить своей красотой и забыть о реальности происходящего. Но сегодня был не тот день, когда бы я могла себе такое позволить. Боковым зрением я замечаю, как девушка разглядывает меня. Я привыкла, что постоянно привлекаю к себе внимание, но чаще это бывают взгляды мужчин, нежели взгляды молодых девушек. От этого мне стало как-то неудобно, но в тоже время забавно. Я не относилась к тем "людям", которые занимаются самобичеванием и постоянно цепляются за прошлое, поэтому после смерти Брайтона, я смогла войти в русло обычной жизни и стараюсь не угнетать себя. Сегодняшняя встреча - это был очередной толчок к тому, чтобы вспомнить своё прошлое. Довольно неприятное прошлое. Я услышала раздающееся шаги. Облегченно вздохнув, я перевела свой взгляд на лестницу. Это спускался Киллиан. Словно король на приёме со своей свитой. Почему-то именно это сравнение всплыло у меня в голове. Разглядывая огонь, пред глазами сразу же вспоминаются обрывки прошлого. Помню, как во время сбора владык трёх рас, папа всегда был недоволен. Он уходил туда с недовольным лицом, показывая маме, как ему не хочется этого делать, но всё равно шёл туда и покорно выполнял свои обязанности. Тогда я была ещё маленькая и всегда над ним смеялась. Сейчас, глядя на мужа, я видела в нём своего отца. Такого же гордого и неприступного, но в тоже время выказывающего своё недовольство, как маленький ребёнок. Киллиан гораздо тяжелее переживал смерть друга, поэтому я старалась не доставать его кучей вопросов и своими домыслами. Признаться честно, я боялась, что он вновь уйдёт. Вновь оставит меня одну. Боялась, что мне вновь придётся одной воспитывать дочь, которая только-только стала привыкать к отцу. Сейчас сложилась тяжелая ситуация в нашей семье и от этого становилось немного не по себе. Я боялась, что после этого интервью Киллиан может уйти. И в этот раз, на дольше чем обычно. Внимательно наблюдаю за тем, как Марион достаёт вещи. Тетрадка, ручка и диктофон. Сразу видно, что девочка тщательно подготовилась. Это вызвало некое подобие улыбки на моём лице, но оно сразу же погасло. Я улыбаюсь, когда мне грустно, потому что так легче переживается моя печаль, но к сожалению другие люди не всегда это понимают правильно. Поэтому я опускаю свой взгляд к камину и слушаю девушку. И вот - интервью началось. Первый вопрос был задан скорее моему мужчине, нежели чем мне. Поэтому я ничего не говорю, а лишь перевожу свой взгляд на Рэдгрейва. Этот взгляд подразумевал под собой, нечто вроде "хочешь не хочешь, а общаться с девушкой придётся. да, на вопросы отвечать тоже". Не я была инициатором этой встречи, когда нас спросили, Киллиан дал согласие. И в этом нет моей вины. В это время дворецкий принёс поднос с чаем и разлил каждому по чаше. Я взяла стакан и сделала пару глотков. Бесполезный напиток. Лучше бы чашку крови принесли мне. Немного опечалено, подумала я. Тяжело вздохнув, я поставила чашу и решила включится в беседу, внимательно слушая Киллиана и Марион.